Плотина К.Д. Фролова

Фигура родившегося в 1726 году К.Д. Фролова (Виргинский В.С., 1950 г., С. 43) в данном случае представляет для нас интерес прежде всего в разрезе его непосредственной родственной связи с главным героем экскурсии — П.К. Фроловым. Родился Фролов-отец на Урале, в семье мастерового Полесовского завода недалеко от устья р. Чусовой. С молодых лет, пойдя по стопам родителя и став работником горнозаводской сферы, успел поработать на Березовских золотых промыслах, на промывке золота в Олонецкой (ныне Карелия) губернии и ряде других рудных мест Урала. В 1762 году К.Д. Фролов был вытребован на Алтай начальником Колывано-Воскресенских заводов А.И. Порошиным в качестве специалиста по работе золотопромывальных устройств. Приехал Фролов на Алтай в начале 1763 года, и последующие 40 лет его жизни судьба будет неразрывно связана с нашими краями. Правда, в ходе этого за право иметь его своим работником между собой устроили судебные тяжбы Колывано-Воскресенские заводы и Екатеринбургская горная экспедиция, и дело по ней было закончено в конце того же 1763 года (Виргинский В.С., 1950 г., С. 48). За почти двадцатилетие работы на производствах Змеиногорского рудника в качестве инженерного специалиста он осуществил радикальную перестройку всего змеиногорского рудообогатительного производства, механизировав и технически усложнив процесс толчения и промывки руды. И уже здесь Фролов впервые применил две технологии, которые в будущем послужат основой для создания его знаменитого рудоподъемного подземного комплекса: водоналивное лопастное деревянное колесо и искусственный деривационный канал (Савельев Н.Я., 1985 г., С. 73-80). Частично эти же технологии легли в проект фроловской стационарной пожарной установки 1770 года (Савельев Н.Я., 1985 г., С. 86).

Настоящий же объект, напротив которого мы находимся, — часть той самой системы рудоподъемных механизмов, которую К.Д. Фролов воплотил в жизнь, уже будучи в чине бергмейстера и заняв после смерти И.И. Леубе пост управляющего Змеиногорским рудником (Виргинский В.С., 1950 г., С. 43). Про этот проект в разные годы подробно писали Г.И. Спасский, А. Карпинский и А.И. Кулибин. С высоты своих инженерных познаний (Карпинский и Кулибин были мастерами инженерных дел) эти люди могли по достоинству оценить весь масштаб и перспективность данного проекта (Виргинский В.С., 1950 г., С. 62-63). Начал осуществление этой самой масштабной в его жизни инженерной задумки К.Д. Фролов в 1786 году, а суть её была таковой. Из данного пруда, в основе «питания» которого лежат воды р. Змеёвки, к водоналивным колёсам через вырубленный на 700 м деривационный канал подавался технический поток, а естественный природный уклон поселения на Змеиногорском руднике существенно ускорял движение этого потока. Прежде чем попасть на колёса, вода поступала в специальный отсек длиной 300 м, а затем на колесо преображенской машины. С глубины 103 метра таким образом поднималась руда. Примерно по тому же принципу работали и прочие колёса, часть из которых также отвечала за работу по откачке воды с шахтовых глубин (Савельев Н.Я., 1985 г., С. 109-113).

Интересно это детище К.Д. Фролова нам ещё и потому, что П.К. Фролов, несколько позднее, в 1793 году, помогал с её укреплением. Весна того года выдалась неблагоприятной, многие водоёмы вышли из берегов, и при создавшихся рисках появилась необходимость укрепить конструкцию дамбы плотины. Кстати, по легенде, больше похожей на городскую страшилку, но тем не менее опирающейся и на некоторые достоверные источники, с устойчивостью дамбы искусственного пруда был ряд проблем, и она постоянно пропускала воду. Дескать, рабочие замуровали в её кладку живого человека в качестве жертвы, дабы избежать протечек, после чего якобы пруд «забирал» утопленника в год. Сомнительно содержание легенды ещё и потому, что «тело» дамбы цельно-глинобитное, и замуровать в него человека не так-то просто (Тихомиров В.М., 1986 г.). Из записей бывшего в советские годы маркшейдером Н.А. Ветрова следует, что после прекращения подземных выработок в Змеиногорске в конце XIX века, часть колёс местные жители вытаскивали на поверхность, высушивали и использовали деревянные детали в качестве горючего топлива.
А после взрывных работ советского периода, связанных с возобновлением рудодобычи, доступ к подземной части Змеиногорского рудника и вовсе был утрачен. Ныне живым напоминанием о некогда действовавшем рудоподъемном комплексе К.Д. Фролова остается лишь использующийся теперь как природное озеро вышеупомянутый технический пруд и руины одного из «кунстштатов» — специальной технической камеры для эксплуатации тех самых лопастных деревянных колёс. О нём пойдёт речь в нашей экскурсии чуть позже.